Инструкции адресованные должностным лицам в римском праве

1

Римские
юристы делили право своей страны на две
большие области: публичное и частное.
Тит Ливии (1 в. н.э.) говорит, что законы
12 таблиц являются источником всего
публичное и частное права. Критерием
такого деления, по мнению Ульпиана,
являлся характер интересов, защищаемых
правом:

Публичное
право — которое относится к положению
римского государства; частное — которое
(относится) к пользе отдельных лиц».

Римское
частное право определяло положен
субъектов в имущ отношен и устанавливало
возможность субъектов совершать сделки
имущ. характера. Частное право регулировало
бр-семейные отношен. (порядок закл. и
расторж. брака, личные неимущ. и имуществ.
отношения между мужем и женой, родителями
и детьми, положение главы семьи. Частное
право включает в себя главным образом:
а) гражданское право, б) торговое право.

В
область гражданского права входят
нормы, регулирующие имущ. правоотнош.
автономных субъектов оборота, не
являющиеся торговыми, а также семейные
правоотнош. и некоторые личные права,
а
в область торгового права
— нормы, регулирующие специальные
взаимоотношения купцов и торговые
сделки. В государствах, где нет особого
торгового права, говорят обычно о
гражданском праве.

Рим
был государством рабовлад. Раб
был вещью, находившейся в собственности
господина, и никаких прав не имел.
Права предоставлялись лишь свободным
людям,
и одной из
основных задач римского частного права
являлось закрепление за рабовладельцами
неограниченной возможности эксплуатировать
рабов. Но
не все свободные люди
являлись
субъектами частного права. Первоначально
полноправными
людьми признавались
лишь римские гр.-не.
Не входившие в римскую общину
рассматривались как
бесправные.

2

Историю
частного права делят на три периода

Первый
период
называется
древнейшим
от реформ Сервия Туллия (VI в. до н.э.) до
первой Пунической войны (середина III в.
до н.э.). Древнейшее право этого периода
(квиритское, цивильное) было неразвито,
характеризовалось архаичностью,
замкнутостью и т.п.

Второй
период —
классический
сер. III в. до н.э. и закончился в конце III
в. н.э. (начало правления Диоклетиана).
Характеризовался господством преторского
права, расцветом римской юриспруденции.
Именно в конце этого периода римское
частное право достигло своего совершенства.

В
третьем периоде
—
постклассическом
(конец III в.—VI в. н.э.) — были исчерпаны
творческие потенции римского права.
Полная систематизация римского права
была проведена в Византии в VI в.

3

Источники Римского права древнейшего периода

.
Институции Юстиниана разделяли право
по признаку письменной и устной формы
источников. Самым древним неписаным
источником было
обычное право-совокупность
правовых обычаев. Обычаи, или правила
поведения, сложившиеся исторически в
силу постоянной повторяемости в течение
длительного времени. Однако их соблюдение
не связывалось с гос.-венным принуждением.
Лишь с появлением гос.-ва эти правила
поведения санкционируются гос.-вом, и
их исполнение стало поддерживаться
принудительной силой государственных
органов. Самым известным и самым древним
памятником обычного права Древнего
Рима являются
Законы двенадцати таблиц
(5 в. до н.э.).

Наряду
с обычным правом появились
законы
(«писаное право»), как вторая форма
источников права. Первыми законами были
законодат. акты, принимавшиеся в
республиканский период комициями
—
народными собраниями того или иного
вида (по куриям, центуриям, трибам

Наибольшее
значение для развития частного права
имели
эдикты магистратов.Эдикты
— обязательные правила, которые
разрабатывались и устанавливались
магистратами при вступлении в должность.
В этих правилах магистраты излагали
годовую программу своей судебной
деятельности. Эдикт
был действителен в течение года. По
истечении этого срока вступал в силу
эдикт вновь избранного магистрата.
Однако новый магистрат брал из программы
своего предшественника удачные
формулировки, приобретавшие из года в
год устойчивую форму. Так магистраты
создавали правовые нормы, которые
приобретали общеобязательное значение.
Со 2 века н.э. ранее изданный эдикт уже
не мог быть изменен или дополнен.

Источники
Р права классического периода

2.
По мере укрепления императорской власти
принимали силу закона
распоряжения императора,
или конституции.
В начале III в. римский юрист Ульпиан
подчеркивал: «То, что угодно принцепсу,
имеет силу закона. То, что император
постановил, несомненно, является
законом».

Императорские
конституции были
четырех видов:

1)
эдикты —
общие распоряжения императора, обращенные
ко всему населению Рима;

2)
мандаты
— инструкции, адресуемые должностным
лицам

3)
декреты
— решения по судебным делам, которые
рассматривались императором:

4)
рескрипты
— императорские распоряжения по
отдельным вопросам, с которыми к нему
обращались римские граждане и магистраты.

Самостоятельной
формой правообразования в классический
период являлась
деятельность юристов.
Юристы вырабатывали
формулы
для юридических действий, давали
консультации
частным лицам по юр. вопросам и по ведению
дел в судах. Осуществляя консультационную
деятельность, они
решали казусы и восполняли пробелы в
праве.
Юридические
решения конкретных вопросов приобретали
обязательное значение и стали
распространяться на аналогичные
ситуации.

Источники
Р права пост классического периода

1.
В период домината
распоряжения императора
стали играть роль важнейшего источника
права.

2.
Институции
были составлены в 533 г имели силу закона,
на них могли ссылаться судьи при вынесении
решений.

Дигесты
были составлены в 530 — 533 гг. Это были
выдержки из сочинений 40 юристов. Они
были разделены на пятьдесят книг, книги
состояли из титулов, титулы — из
фрагментов. Позднее ряд фрагментов был
разделен на параграфы. Дигесты регулировали
широкий круг общественных отношений.

Кодекс
— собрание императорских

Новеллы
(кодификации Юстиниана) были составлены
в 535 — 555 гг. и представляли распоряжения
Юстиниана.

4

Государственные
должности и замещения

Магистратурами
в Риме именовались государственные
долж­ности. Как и в Древних Афинах, в
Риме сложились определенные принципы
замещения магистратур. Такими принципами
были вы­борность, срочность,
коллегиальность, безвозмездность и
ответст­венность.

Все
магистраты (кроме диктатора) избирались
центуриатными или трибутными собраниями
на один год. Это правило не рас­пространялось
на диктаторов, срок полномочий которых
не мог превышать шести месяцев. Кроме
того, полномочия консула, ко­мандовавшего
армией, в случае незакончившейся военной
кампа­нии могли быть продлены сенатом.
Как и в Афинах, все магистра­туры были
коллегиальными — на одну должность
избиралось несколько человек (диктатор
назначался один). Но специфика
кол­легиальности в Риме заключалась
в том, что каждый магистрат имел право
самостоятельно принимать решение. Это
решение мог­ло быть отменено его
коллегой (право интерцессии). Вознагражде­ния
магистраты не получали, что, естественно,
закрывало путь к магистратурам (а затем
и в сенат) малоимущим и неимущим. В то
же время магистратуры, особенно в конце
республиканского пе­риода, стали
источником значительных доходов.
Магистраты (за исключением диктатора,
цензора и плебейского трибуна) по
исте­чении срока их полномочий могли
быть привлечены к ответствен­ности
народным собранием, избравшим их.

Необходимо
отметить и еще одно существенное отличие
рим­ской магистратуры — иерархию
должностей (право вышестоящего магистрата
отменить решение нижестоящего).

Власть
магистратов подразделялась на высшую
(imperium) и общую (potestas). В imperium включались
высшая военная власть и право заключать
перемирие, право созывать сенат и
народные собрания и председательствовать
в них, право издавать приказы и принуждать
к их исполнению, право суда и назначения
наказания. Эта власть принадлежала
диктатору, консулам и преторам. Дик­татор
имел «высочайший империум» (summum
imperium), вклю­чавший право приговаривать
к смертной казни, не подлежащее
обжалованию. Консулу принадлежал большой
империум (majus imperium) — право выносить
смертный приговор, который мог быть
обжалован в центуриатном собрании, если
он был вынесен в городе Риме, и не подлежал
обжалованию, если был вынесен за пределами
города. У претора был ограниченный
империум (impe­rium minus) — без права
приговаривать к смертной казни.

Власть
potestas принадлежала всем магистратам и
включала в себя право отдавать распоряжения
и налагать штрафы за их невыполнение.

Магистратуры
делились на ординарные (обычные) и
экстра­ординарные, (чрезвычайные). К
ординарным магистратурам отно­сились
должности консулов, преторов, цензоров,
квесторов, эдилов и др.

Консулы
(в Риме избирались два консула) были
высшими ма­гистратами и возглавляли
всю систему магистратур. Особенно
су­щественными были военные полномочия
консулов: набор в армию и командование
ею, назначение военачальников, право
заключать перемирие и распоряжаться
военной добычей. Преторы появились в
середине IV в. до н.э. в качестве помощников
консулов. В силу того, что последние,
командуя армиями, часто отсутствовали
в Риме, к преторам перешло управление
городом и, что особенно важно, руководство
судопроизводством, позволявшее в силу
имевшегося у них империума издавать
общеобязательные постановления и тем
самым создавать новые нормы права.
Вначале избирался один пре­тор, затем
два, один из которых рассматривал дела
римских граж­дан (городской претор),
а другой — дела с участием иностранцев
(претор перегринов). Постепенно число
преторов увеличилось до восьми.

Два
цензора избирались раз в пять лет для
составления спи­сков римских граждан,
распределения их по трибам и разрядам
и для составления списка сенаторов.
Кроме того, к их компетенции относилось
наблюдение за нравственностью и издание
соответст­вующих эдиктов. Квесторы,
бывшие сначала помощниками консу­лов
без специальной компетенции, со временем
стали ведать (под контролем сената)
финансовыми расходами и расследованием
не­которых уголовных дел. Число их,
соответственно, росло и к концу республики
достигло двадцати. Эдилы (их было два)
наблюдали за общественным порядком в
городе, торговлей на рынке, организо­вывали
празднества и зрелища.

Коллегии
«двадцати шести мужей» состояли
из двадцати шести человек, входивших в
пять коллегий, ведавших надзором за
тюрь­мами, чеканкой монеты, очисткой
дорог и некоторыми судебными делами.

Особое
место среди магистров занимали плебейские
трибуны. Их право veto играло большую роль
в период завершения борьбы плебеев за
равноправие. Затем, по мере увеличения
роли сената, активность плебейских
трибунов пошла на убыль, а попытка Гая
Гракха во II в. до н.э. усилить ее окончилась
крахом.

5

Правонарушение, подверженное действию уголовного наказания, и следовательно, принадлежавшее сфере уголовного права, обозначалось crimen в отличие от правонарушений частного права (delictum). Терминология сложилась механически — как обозначение требования о жестком возмездии, совершаемого в процессе публичного обвинения в данном деянии. В общем виде преступления по римскому публичному праву разделялись на традиционные (с. ordinaria) и нетрадиционные, или чрезвычайные (с. extraordinaria). Различие было не содержательным, а формально историческим. Первые, традиционные, были предусмотрены старым правом (jus vetus) и прежде всего законами в строго определенных наименованиях и строго формализованном содержании инкриминируемого действия, а все дальнейшие дополнения в понимании данного преступления или аналогичного действия не должны были выходить за рамки первоначальных определений, иногда весьма случайных. Вторые, чрезвычайные, были в юридическом смысле созданы постановлениями императоров и не придерживались каких бы то ни было строгих формальных категорий, эти преступления допускали смягчение или отягчение ответственности в зависимости от разного рода обстоятельств. Другое основание для различия этих классов преступлений заключалось в том, что традиционные преступления предполагали в качестве наказания только ту меру, какая была предписана древним законом, где впервые устанавливалась наказуемость данного действия. Преступления чрезвычайные предполагали свободное усмотрение судьи в вынесении меры наказания, следуя общим предписаниям права: «В настоящее время тому, кто разбирает crimen extraordinaria, разрешается выносить такой приговор, какой он хочет — или более тяжкий, или более легкий — с тем, чтобы не выйти за пределы умеренности». Тем самым этот класс преступлений предполагал более сложную оценку наказуемого действия — не только по факту преступления, но по совокупности субъективных и объективных обстоятельств его совершения. Уголовная квалификация правонарушения предполагала выяснение совокупности обстоятельств, в равной степени важных для признания действия преступным: causa, persona, loco, tempore, qualitate, quantitate, уголовная квалификация (т.е. повод, личность, место, время, свойство, объем содеянного, последствия). В общем виде личность преступника (или субъект преступления) не обязательно идентифицировалась с человеческой личностью: преступления не могли совершать только боги (в христианскую эпоху субъектом преступления мог быть признан дьявол, действующий через чье-либо посредство). Могли быть преступления, совершенные животными, но уже отдельный вопрос составляло дальнейшее применение наказания. В узком смысле при оценке личности преступника следовало иметь в виду, «мог ли он совершить преступление, не совершал ли преступлений в прошлом, действовал ли сознательно и в здравом уме». Иначе, главное внимание уделялось фактически содеянному и отношению преступника к этому содеянному, а также тому, представлял ли преступник общественно опасную личность вообще. Среди других обстоятельств оценки преступления качество и общественная опасность действия также представлялись наиболее существенными для уголовной квалификации и вынесения последующего наказания. Преступление в римском праве было строго индивидуализированным действием: не признавались преступления, совершенные сообществом или в группе; в последнем случае каждому участнику группы вменялось в вину собственное наказуемое законом деяние. Преступным было только активное действие: нельзя было, в традиции римского права, совершить преступление бездействием; это в свою очередь выражалось и в специфическом понимании уголовно-правовой вины как обстоятельства, важнейшего для оценки

личности преступника и вынесения ему возможного наказания. В целом ряде правонарушающих действий специальное качество субъекта преступления также было существенным для квалификации действия как преступления: например, женщины или дети не могли быть преступниками по обвинению в «посягательстве на конституцию», не гражданин Рима не мог быть субъектом должностных преступлений и т.д. Другие специальные условия оценки преступлений определялись видом действия в зависимости от условной правовой их классификации. Классификация преступлений в римской юридической культуре предопределялась в основном объектом преступного посягательства. Поскольку в общем виде для того, чтобы действие было признано как преступление-crimen, необходимо было предполагать, что совершается посягательство на правопорядок «публичных дел», то критерием для спецификации объекта — и соответственно для отнесения действия к той или другой группе (от чего зависело и предполагаемое возможное наказание) — была важность объекта посягательства в общей иерархии «публичных дел».

6

Основные
группы и виды преступлений. Классификация
преступлений в римской юридической
культуре предопределялась в основном
объектом преступного посягательства.
Поскольку в общем виде для того, чтобы
действие было признано как преступление
— crimen, необходимо было предполагать, что
совершается посягательство на правопорядок
«публичных дел», то критерием для
спецификации объекта — и соответственно
для отнесения действия к той или другой
группе (от чего зависело и предполагаемое
возможное наказание) — была важность
объекта посягательства в общей иерархии
«публичных дел». В зависимости от этой
важности можно выделить не менее 12 общих
групп преступных действий в римском
уголовном праве.

1) Преступления
против всего сообщества (versus rei publicae).
Субъектом этого класса преступлений
мог быть только римский гражданин,
причем в отдельных видах — с дополнительной
квалификацией. Важнейшими видами в этой
группе преступлений были:

2) Убийство
и приравненные к нему преступления.

3) Злоупотребление властью в отношении
граждан.

4) Подделка и вранье с
правовыми последствиями.

5) Половые
преступления

6) Вымогательство

7)
Преступления против собственности

Покушение на неприкосновенность личности

9) Повреждение имущества

10)
Предвыборная коррупция

11) Преступления
против хозяйственного порядка

В
раннем римском праве осуждение на
уголовное наказание от имени народа
имело абстрактно-всеобщий смысл, а
конкретная форма применения наказания
устанавливалась дополнительно, по
усмотрению высших магистратов. С
развитием специально уголовного
законодательства наказание стало
конкретным в зависимости от вида и даже
сопутствующих обстоятельств преступления,
от характера субъекта преступления,
стали применяться также комплексные
наказания.

«Наказание налагается
не иначе как по закону или по иному
правовому предписанию соответственно
правонарушению». Наказание должно быть
конкретно в юридическом отношении
связано с оценкой именно данного
преступления: «Сколько правонарушений,
столько и наказаний.По своей
социально-правовой цели наказание
должно иметь превентивно-профилактический
смысл: «Наказание должно исправлять
людей». Этому же должна служить и
неотвратимость наказания за преступление:
в интересах общества «не оставлять
преступника безнаказанным … с тем,
чтобы и другой не думал совершать его».
Причем неотвратимость римская юстиция
трактовала именно в этом ключе
целесообразности, а не правовой
справедливости, воздаваемой личности
в виде наказания. Социальная целесообразность
наказания может доминировать перед
чисто правовыми критериями: «Иногда
наказание усиливается в интересах
государства… ». Наказание может быть
наложено и исключительно по принципу
правовой целесообразности: «Хотя
наказание иногда накладывается без
вины, но никогда без причины».

7

Внесудебная
защита частных прав в римском праве.
В
еще большей степени, нежели при
посягательстве на публичный правопорядок,
в случаях нарушений частных прав дело
защиты от таких посягательств, в традиции
римской юстиции, находилось в воле и в
силах индивидуального гражданина и
производилось только в порядке частного
обвинения, т.е. возбуждаемого,
формулируемого, поддерживаемого и
доказываемого иска не иначе, как самим
потерпевшим. Особое значение, которое
римская юридическая традиция придавала
индивидуальному праву требовать охраны
своих прав и интересов в личной и
имущественной сферах, выразилось в том,
что с самого начала своего формирования
римское право не разделяло материальное
содержание правовой нормы от способа
ее правовой защиты. Более того, право
на ту или другую вещь, на реализацию
того или другого действия изначально
подразумевало, что законом формулированы
совершенно конкретные юридические
гарантии и требования по поводу защиты
этой вещи или этих действий.
Должное
правовое поведение индивида, как уже
отмечалось, это было поведение в пределах
своих прав. Выход за эти пределы создавал
либо вполне безразличную для права
ситуацию (когда не совершалось
посягательства на интересы третьих
лиц), либо ситуацию, сопряженную с
посягательством на общественные или
частные интересы. Общественный интерес
гарантировался уголовно-правовой
защитой, нарушение прав частных лиц
требовало от них самостоятельных частных
действий. Эти действия могли быть
юридическими, или правовыми, и
внеправовыми.
Защиту нарушенных прав
допускалось осуществлять в порядке
самоуправства. Но для того, чтобы
самоуправство было санкционировано,
т.е. признано правом допустимым, чтобы
оно было сочтено дозволенной самозащитой,
оно должно было отвечать некоторым
дополнительным требованиям.
Прежде
всего в порядке самозащиты можно было
отражать только насильственное нарушение
своих прав. Во-вторых, самозащита должна
была направляться на защиту реальных,
а не мнимых прав, признанных и охраняемых
в юридическом порядке. В-третьих,
самозащита должна была осуществляться
только непосредственно потерпевшим
субъектом (а не по его поручению, от его
имени, наемником и т.д.). Презюмировалось,
что для признания их самозащитой действия
не могли быть превентивными, а только
ответными, притом непосредственно в
момент нарушения прав. В этих случаях
ответное применение силы считалось
дозволенным и их последствия — правовыми:
Vim vi repellere licet.
Восстановление нарушенных
не в порядке насилия прав запрещалось.
Не допускалось и самоуправное
восстановление своих прав post factum. Можно
было и признавалось допустимым применять
силу для обеспечения последующей
возможности восстановить свои права в
законном судебном порядке (например,
допускалось насильственное задержание
должника, пытающегося скрыться). Если
заинтересованное лицо самовольно и
самоуправно пыталось отстоять свои
права (вернуть долг, заставить исполнить
обязательство и т.п.), то в любом случае
оно лишалось этим самым последующих
возможностей предъявить судебные
требования по поводу своих прав, в ряде
случаев лишалось прав на спорную вещь,
а также могло в свою очередь понести
штрафные санкции от другой стороны.
Правовые,
или юридические, действия по охране и
восстановлению своих частных прав
предполагали обращение к уполномоченной
на рассмотрение таких споров инстанции,
общественному или государственному
суду (judicium). Заинтересованные лица
выступали в особых ролях истца и
ответчика, их действия в общей форме
обозначались как право требовать (agere)
и возражать (negare). Предполагались общие
формы регламентации этих действий: так,
истец должен был представить вполне
конкретное требование не только со
стороны права, но и в отношении фактических
обстоятельств («Ищущий должен быть
уверен в деле, ибо это в его власти —
когда начинать спор… »), тогда как
ответчику могло быть извинительно
незнание фактических обстоятельств
требования, и это незнание не служило
поводом для проигрыша дела; бремя
доказывания обоснованности требования
лежало на истце — «отрицание не нужно
доказывать».

8

Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]

• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #

Источники римского права

Введение

Римское государство являлось крупнейшим государством древности. Как сказал русский цивилист И.А. Покровский: «Римское право занимает в истории человечества совершенно исключительное место: оно пережило создавший его народ и дважды покорило себе мир» (Покровский И.А. История римского права. СПб., 1918). Этот взгляд утверждает универсальную ценность достижений в области античного права.

Римское право — это система права, сложившаяся в наиболее развитом государстве древнего мира — Древнем Риме, и ставшая основной для правовых систем большинства современных европейских государств. На протяжении истории общества не встречается другой системы частного права, которая достигла бы такой детализации и столь высокого уровня юридической формы и юридической техники, как римское частное право.

В Риме еще в древние времена различались две отрасли права — публичное и частное, ius publicum и ius privatum. Классическое разграничение публичного и частного права дает Ульпиан: «Публичное право есть то, которое относится к положению римского государства; частное — которое (относится) к пользе отдельных лиц».

Частное право содержало правовые нормы, регулирующие отношения между физическими и юридическими лицами. Согласно римским юристам, частное право условно делилось на три части:

правовые нормы, которыми регулировались личные права и отношения между жителями римского государства;

правила об имущественных отношениях между лицами, являющимися носителями имущественных правомочий;

правовые отношения, регулирующие защиту субъективных прав личного и имущественного характера.

Актуальность темы: проблемы источников права в связи с их практической и теоретической значимостью всегда привлекали внимание исследователей. Именно от качественного состояния и дальнейших перспектив развития источников права зависит высокий уровень правовой жизни, а в конечном счете справедливое решение основных вопросов в области экономики и политики.

Цель данной работы — выявить источники познания римского права. Для ее достижения необходимо решить следующие задачи: ознакомиться с понятием римского частного права, изучить его исторические системы, определить виды источников частного права, рассмотреть проект кодификации римского права.

Степень изученности проблемы: существуют дореволюционные труды по римскому праву: Боголепов Н. Учебник истории римского права, пособие к лекциям (М., 1907); Покровский Н.А. История римского права (Петроград, 1917); Хвостов В.М. История римского права (М., 1919). В этих трудах речь идет и о публичном, и о частном праве.

Широко и углубленно вопрос об источниках римского частного права изложен в следующих работах:

«Римское частное право» под редакцией Н.Б. Новицкого и Н.С. Перетерского (М., 1948, далее — переиздания). Здесь приводятся цитаты из Дигест. Дается не только их перевод, но и истолкование с учетом новейшей на тот момент романистики (науки о римском праве);

«Энциклопедия римского права» чешского ученого Милана Бартошека. Энциклопедия переведена Ю.В. Пресняковым и получила название «Римское право: понятия, термины, определения»;

1. Понятие и виды источников римского права

римский право закон эдикт

Термин «источник права», кажется, не используется ни в Институциях, ни в Дигестах. Но римский историк Тит Ливий употребляет это понятие и, возможно, с этого начинается жизнь данной правовой категории. Он видит в источнике права корень, из которого выросло могучее древо римского права, от которого и идет его развитие. В юридической литературе различных народов по римскому праву, а также в литературе по современному праву, выражение «источники права» употребляется в различных смыслах:

) как источник содержания правовых норм;

) как источник познания права;

) как способ, форма образования (возникновения) норм права.

Как источник содержания правовых норм в первую очередь необходимо рассматривать сами материальные условия жизни общества. Именно от существующих общественно-экономических отношений и самого политического устройства государства непосредственно зависит содержание и качество устанавливаемых правил поведения, коими и является правовая норма.

Выражение «источник римского права» употребляется также в смысле источников его познания. Сюда относятся:

юридические памятники и произведения римских юристов (например, Свод Юстиниана (VI в.) дошел до нас в более поздних рукописях, но Кодекс Юстиниана не сохранился, до нас дошла лишь вторая редакция (534 г.) в рукописях XI-XII вв. Не сохранились Законы XII Таблиц — они были реконструированы по цитатам и пересказам, сохранившимся в произведениях римских юристов. Единственным сочинением классического периода, дошедшим до нас почти полностью, являются Институции Гая (провинциальный профессор, известный только по имени) и т.д.);

памятники римской литературы, историков (Тит Ливий, Тацит, Авл Гелий и др.), римских ораторов (Цицерон), философа Сенеки;

надписи на дереве, камне, бронзе, на стенах построек, раскопки города Помпеи, засыпанной лавой при извержении Везувия в 79 г. н.э., папирусы (например, папирус с эдиктом Антония Каракаллы, 212 г. н.э., о предоставлении прав римского гражданства всем подданным Римской империи), нумизматика и т.д. Во второй половине XIX в. такие надписи были опубликованы в Своде латинских надписей (Corpus inscriptionum latinarum).

Третье значение, в котором употребляется выражение «источник права», отвечает на вопрос, какими путями возникает, образуется та или иная норма права. Это толкование является юридическим. Иными словами, под термином «источник права» понимается способ (форма) образования норм права. Прежде всего следует различать неспециальные и специальные источники. К неспециальным относятся труды римских и греческих историков, писателей и поэтов, таких как Тит Ливий, Катон Старший, Полибий, Дионисий, Катулл, Лукиан, Вергилий и др.

К специальным источникам относятся собственно нормы права, зафиксированные в виде законов, судебных решений, в комментариях юристов, распоряжениях императоров, решениях сената и т.п. Источниками создания выступают государственные органы, наделенные правом создавать различные предписания, имеющие общеобязательную силу. Юрист Гай писал об источниках права: «Цивильное право римского народа состоит из законов, решений плебеев, постановлений сената, эдиктов тех магистратов, которые имеют право отдавать распоряжения, и из ответов знатоков права» (Гай. I.2). К этому перечню необходимо добавить и такой источник права, как обычай. Эти источники имели неодинаковую юридическую силу на протяжении различных этапов римской истории.

В римском праве на протяжении его истории формами выражения права служили:

) обычное право (в царский период) — совокупность общеобязательных, определенных правил поведения, которые сложились в Древнем Риме в связи с их неоднократным применением. Обычаи не являются формально определенным источником права, так как они не зафиксированы ни в одном официальном акте. Различают обычаи предков (mores maiorum), обычную практику (usus), обычаи жрецов (commentarii pontificum), обычаи магистратов (commentarii magistratuum). Обычаи являлись альтернативой иных более важных источников права, помогали претворять в жизнь законы и иные источники права. Обычаи применялись лишь в тех случаях, когда иные источники права (законы) не регулировали данные правоотношения;

) законы (leges) — основное воплощение римского писаного права, акты, принятые специально избранными для этих целей лицами (магистратами). Виды законов:

законы, нарушение которых влечет признание сделки недействительной (lex perfecta);

законы, нарушение которых не влечет признания сделки недействительной, но порождает невыгодные последствия (lex minus quam perfecta);

законы, неисполнение которых не влечет за собой наказания виновного (lex imperfecta);

) плебисциты — постановления, принятые на собрании плебеев без участия сенаторов. Они принимались Народным собранием и предварительно не обсуждались в сенате. Источниками права являлись эдикты магистратов, комментарии юристов.

2. Система источников римского частного права

Определяя источники права как способ, форму образования нории права, можно назвать следующие источники права: обычное право, законы народного собрания, постановления сената, императорские конституции, эдикты магистратов и деятельность юристов.

2.1 Источники древнейшего периода

Институции Юстиниана разделяли все право по признаку письменной и устной формы источников.

В последнюю категорию источников входил древнейший источник права — обычай, осуществлявшийся sine lege certa, sine uero certa, т.е. когда не было ни определенного закона, ни определенного права. Существовали только обычаи и религиозные предписания — non ius, sed mos ac fas. Терминология для обозначения обычая исторически изменялась. Древнейшие названия — mores maiorum и usus — в начале нашей эры сменились более отчетливым consuetude.

Обычное право представляет собой древнейшую форму образования римского права. Ульпиан определял обычное право как молчаливое согласие народа, оформившееся в долгом привычном поведении. По значению римские юристы приравнивали обычай к закону. «Давний обычай небезосновательно соблюдается как закон, и это является правом, которое называют установленными обычаями (moribus). Ибо, раз сами законы обязывают нас лишь по той причине, что они приняты по повелению народа… и то, что народ утвердил без письменной формы, обязывает всех; ведь какая разница, выразил народ свою волю голосованием или самими делами и поступками» (Д. 1.3.32.1). Некоторые юристы (Павел) придавали обычаю больший авторитет, чем закону. «Это право пользуется даже большим авторитетом, раз оно настолько одобрено, что не было необходимости придавать ему письменную форму» (Д. 1.3.36).

В постклассическую эпоху обычай приравнивается к закону, если только он не противоречит здравому смыслу и закону. Применение обычаев предписывалось в тех делах, в отношении которых нет возможности пользоваться писаными законами (Д. 1.3.32).

Нормы обычного римского права обозначаются терминами: mores maiorum (обычаи предков), usus (обычная практика), commentarii pontificum (обычаи, сложившиеся в практике жрецов), commentarii magistratuum (обычаи, сложившиеся в практике магистратов) и т.д. В императорском периоде используется термин consoetudo (обычай). В самый ранний период правовые предписания не отличались от правил религиозного характера, т.к. все обычные и правовые нормы носили сакральный характер и укладывались в религиозное право. Светское право появилось позднее.

Юрист Помпоний указывает на два древнейших этапа в развитии римских норм поведения. Первый этап относится к периоду до возникновения государства, когда еще не существовало классового расслоения римского общества. Нормы поведения не имели правового значения, а были обычными правилами поведения людей. Второй (правовой) этап начался с расслоения римского общества и возникновения римского государства.

В течение долгого времени письменных законов почти не было, т.к. при простоте хозяйственного строя, всей общественной и хозяйственной жизни, при неразвитости оборота в законах не было необходимости, можно было обходиться обычным правом. Период писаного права в Риме начался, когда плебеи (свободное бедное римское население) в упорной борьбе с патрициями (потомками древнейших римских родов, занимающими привилегированное положение в обществе) добились записи обычаев, применяемых в государства Так возникли Законы XII Таблиц (Lex XII tabularum), которые представляли собой важную кодификацию римского цивильного права.

Законы XII Таблиц — наиболее ранний источник римского права (как источник познания права), обычно датируемый 451-450 годами до н.э. Тексты этих Законов в подлинном виде не дошли до нас; как повествует традиция, таблицы сгорели в 390 году до н.э. во время нашествия галлов на Рим. Этот юридический памятник сохранился только в скудных и неясных по смыслу отрывках в произведениях позднейших римских и греческих авторов (Ливия, Геллия, Цицерона, Гая и других). Отдельные положения из XII Таблиц встречаются в их сочинениях либо в кратких выдержках, либо в свободном пересказе. Чаще всего античные авторы ограничиваются указанием, что в XII Таблицах предусматривалось такое-то решение определенного юридического вопроса. Записанные в Законах XII Таблиц правовые нормы носили, как правило, не казуистический, а общий характер. Положения Законов охватили все важнейшие сферы юридической практики: О вызове в суд (Табл. I); О вершении исков (Табл. II); О долговом рабстве (Табл. III); О порядке манципации при сделках (Табл. IV); О завещании и семейных делах (Табл. V), О пользовании земельным участком (Табл. VI); О воровстве (Табл. VII); О личном оскорблении-обиде (Табл. VIII); Об уголовных наказаниях (Табл. IX); О публичных делах в городе (Табл. XI); О неиспрашивании привилегий (Табл. XII).

С усилением законодательной деятельности государства обычай в значительной мере потерял свое значение. Но все-таки в эпоху распространения римского государства на весь бассейн Средиземного моря обычай не перестал быть источником права. Цицерон поместил mores рядом с leges, видя в них отдельный вид существующего права.

С установлением римского мирового господства в новых условиях правовой жизни обычай стал выполнять новые задачи — функцию отмены и преодоления явно устаревших норм цивильного, квиритского права. Такая отмена называлась desuetudo, и в ней обычай осуществлял задачи расчистки места для новых норм. В этом смысле он имел большее значение для обновления права.

Наряду с прежним обычаем появляется новый — судебный, и судебная практика.

В эпоху принципата значение обычая как живого источника права, подробно разобрано и отмечено Юлианом. Он признавал за ним такую же силу и такое же основание, как за законом: «Установившийся издревле обычай заслуженно соблюдается, как закон, и это есть право, о котором говорится, что оно установлено нравами. Ведь самые законы связывают нас не по какой-либо другой причине, как по той, что они приняты по решению народа. Заслуженно соблюдается и то, что народ без всякой записи выражает свою волю на самом деле и фактами. Поэтому совершенно правильно принято даже такое правило, что законы отменяются не только по решению законодателя, но также и в силу молчаливого согласия всех, путем неприменения».

В этом тексте Юлиан намечает и образующий закон признаки — давнее применение и молчаливое согласие общества.

Теория Юлиана находилась во внутреннем противоречии с условиями времени ее появления (II в. н.э.). Римская традиция о народном суверенитете и законодательной власти народа давно была опровергнута диктатурой цезарей и продолжала жить лишь в теории. Власть, однако, не препятствовала изложению римским юристом теории обычая в его архаическом аспекте: в ряде случаев императоры поддерживали видимость сохранения прежних форм государственной власти.

В начале домината в практике законодательства оформилась тенденция, противоположная теории Юлиана, и было запрещено действие обычаев, которые отменяют законы. В 319 г. н.э. последовало новое распоряжение: «Авторитет обычая и долговременного применения представляется не малым, однако его не следует доводить до такого значения, чтобы он преодолевал разум или закон».

При издании этой конституции имелось в виду ограничить местные обычаи (Египта, Сирии, Аравии и других провинций). С другой стороны, конституция выдвигает на вид общие смысл и цели закона — ratio iuris. Его не могут изменять прежние пережитки и состояние права, иногда в его первобытной форме.

Таки образом, обычное право как совокупность правовых обычаев является самым древним источником римского права. Обычаи, как правила поведения, сложившиеся исторически в силу постоянной повторяемости в течение длительного времени, были распространены еще до образования государства. С появлением государства эти правила санкционируются государством, и их исполнение стало поддерживаться принудительной силой государственных органов. Нормы обычного права длительное время регулировали различные стороны общественных отношений. Даже после появления писаных источников обычаи длительное время дополняли их.

Законы

Писаное право (ius scriptum), как указано в римских источниках, состоит из законов, решений плебса, решений Сената, постановлений императоров, эдиктов должностных лиц и из ответов (response) юристов.

Главным источником римского права является закон (lex).

Основной вехой римского законодательства были Законы XII Таблиц, принятые в V в. до н.э.

В республиканский период законодательным органом были народные собрания (комиции). В рамках своих полномочий римские собрания могли принимать решения, которые становились обязательными для всего римского народа. Для полной силы закона требовалось содействие трех органов римского государства. Такими являлись:

) магистрат, имевший ius cum populo agendi — право созывать народное собрание (консул, диктатор, претор);

) народ, собранный магистратом в комиции;

) Сенат.

Принятие закона проходило несколько стадий. Сначала компетентный магистрат вырабатывал письменный проект закона и вносил его в народное собрание. Народное собрание могло принять или отвергнуть проект целиком, но не обсуждать его, так что весь процесс прохождения закона сводился к вопросу магистрата, предлагающего закон, и положительному или отрицательному ответу со стороны народа («как просишь» — uti rogas, или «стою на старом законе» — antique egem). Наконец, предложенный магистратом и принятый народом закон одобрялся Сенатом. Принятые таким образом законы носили название leges rogatae.

Римские законы получали наименование по их инициаторам (например, Закон Петелия; иногда по именам двух консулов — Закон Лициния — Секстия).

Закон состоял из трех частей:

) введение (praescriptio), где указывались наименование закона, дата принятия народным собранием, обстоятельства издания;

) текст закона (rogatio);

) последствия его нарушения и ответственность нарушителя (sanctio).

) совершенные (leges perfectae), в которых в качестве последствий нарушения предписаний закона устанавливалась недействительность запрещенных актов, но никаких других невыгодных последствий не устанавливалось. Например, если завещание было составлено вопреки требованиям закона, оно считалось недействительным, «ненаписанным»;

) не вполне совершенные (leges minus guam perfectae), в качестве санкции за их нарушение — наказание, штраф. Закон Фурия о завещаниях первой половины II в. до н.э. запрещал принимать отказы (легаты) по завещанию свыше 1000 ассов и наказывал нарушителя штрафом в четырехкратном размере;

) несовершенные (leges imperfectae), которые вовсе не имели санкции. Например, Закон Цинция, 204 г. до н.э., запрещал дарение стоимостью выше определенной (она неизвестна) суммы;

) более чем совершенные (leges plus guam perfectae), которые объявляли юридически недействительным деяние, запрещенное правом, и налагали наказание на нарушителя. У Ульпиана, который предложил эту классификацию, четвертый вид не упоминается, его называют средневековые юристы, основываясь на ряде римских законов.

Большинство римских законов принадлежат к несовершенным либо менее совершенным законам.

Со временем сложилось два подвида римских законов республиканского периода: lex в собственном смысле слова как постановления народного собрания, т.е. всего народа, и плебесциты — постановления только плебейских собраний.

В период принципата законы издавались сенатом. Окончательное укрепление императорской власти привело к тому, что единоличное распоряжение императора стало признаваться законом. Императорские распоряжения, называемые конституциями, существовали в следующих формах:

) эдикты — общие распоряжения, обращенные к населению;

) рескрипты — распоряжения по отдельным делам (ответы на отдельные ходатайства к императору);

) мандаты — инструкции для императорских чиновников;

) декреты — решения по поступавшим на рассмотрение императора спорным делам.

С императора Константина ведущую роль начинают играть эдикты, которые рассматриваются как нормы общего действия (leges generalis). В этот период именно конституции (leges) становятся основой для принятия судебных решений, а к мнениям юристов (ius) прибегают лишь при отсутствии закона.

Итак, законы появились в древнейший период наряду с обычным правом, как вторая форма источников права. Первыми законами были законодательные акты, принимавшиеся в республиканский период народными собраниями и утверждавшиеся сенатом.

Эдикты магистратов

Одной из специфических, присущих только римскому праву форм образования норм являются эдикты магистратов (претора, курульного эдила, правителя провинции).

В римском государстве учреждались государственные органы, членам которых доверялась забота об отдельных секторах государственной жизни. Постоянные секторы государственной работы, совершаемой этими лицами, назывались магистратурами, а лица, избранные и наделенные властью для производства таких работ, назывались магистратами. При вступлении в должность магистрат издавал эдикт, в котором объявлял программу своей деятельности, обязательную для него на время службы.

Особо важное значение имели:

) эдикты преторов (городского — ведавшего гражданской юрисдикцией в отношениях между римскими гражданами, перегринского — ведавшего гражданской юрисдикцией по спорам между перегринами, а также между римскими гражданами и перегринами) и правителей провинций;

) эдикты курульных эдилов, ведавших гражданской юрисдикцией по торговым делам (в провинциях — соответственно — квесторов).

В своих эдиктах, обязательных для издававших их магистратур, магистраты объявляли, какие правила будут лежать в основе их деятельности, в каких случаях будут даваться иски, в каких нет и т.п. Эдикт такого рода называли постоянным, в отличие от разовых объявлений по отдельным случайным поводам. Формально эдикт был обязателен только для того магистрата, которым он был издан, и только на тот год, в течение которого магистрат находился у власти, однако наиболее удачные пункты эдикта впоследствии повторялись в эдиктах новых магистратов и приобретали устойчивое значение.

Примерно с III в. до н.э. в Риме общественные отношения значительно усложнились за счет развития торговли с другими итальянскими общинами и другими странами. Вследствие чего старые неподвижные и количественно ограниченные нормы уже существовавшего цивильного права перестали удовлетворять запросам жизни. Осуществляя руководство гражданским процессом, претор пытался преодолеть трудности, возникающие из-за несоответствия старых норм цивильного права новому укладу общественных отношений. Праву придавался прогрессивный для того времени характер без формальной отмены исконных норм. Ни претор, ни другие магистраты не могли отменить или изменить существующий, создать новый закон, но в качестве руководителей судебной деятельности они могли придать норме цивильного права практическое значение или, наоборот, лишить силы то или иное положение цивильного права, тем самым дать судебную защиту новым общественным отношениям.

Правотворческая деятельность магистратов развивалась постепенно. Первоначально претор мог только правильно (по его мнению) применить норму цивильного права, затем, в связи с острой необходимостью регулирования динамично развивающихся новых общественных отношений, деятельность магистратов стала выражаться в заполнении пробелов цивильного права с помощью своих эдиктов. Наконец, эдикт претора стал включать пункты, направленные на изменение и исправление цивильных норм права.

Таким образом, преторский эдикт, формально не отменяя норм цивильного права, указывал пути для признания новых отношений и этим становился формой образования правовой нормы. В результате такой правотворческой деятельности преторов и других магистратов сложилась новая система норм, получившая название «преторское право», т.к. наибольшее значение в этой правотворческой деятельности имел именно преторский эдикт.

В эпоху принципата за преторами сохранялось прежнее право издавать эдикты. Эдикт по-прежнему ставился наравне с цивильным правом. Однако независимое положение преторов и самостоятельное осуществление ими своей власти не согласовывались больше с новыми формами государственного устройства. Издание преторами своих эдиктов (ius edicendi) формально не прекратилось, но они не могли вступать в конфликт с императорской властью. Подчиненные Сенату преторы потеряли всякую инициативу. Сенат обычно предписывал преторам проводить свои постановления (выносившиеся под сильным влиянием императоров), и те послушно предоставляли специальные иски. В эдикты предшественников вводилось уже мало нового. Новые статьи добавлялись только по предложениям Сената или особо влиятельных юристов.

Таким образом, эдикты магистратов имели наибольшее значение для развития частного права. В первую очередь — эдикты преторов и курульных эдилов. Эдикты — это обязательные правила, которые разрабатывались и устанавливались магистратами при вступлении в должность. В этих правилах магистраты излагали годовую программу своей судебной деятельности. Эдикт был действителен в течение года. По истечение этого срока вступал в силу эдикт вновь избранного магистрата. Однако магистрат, как правило, брал из программы своего предшественника удачные формулировки, приобретавшие из года в год устойчивую форму. Так магистраты создавали правовые нормы, которые приобретали общеобязательное значение. Так создавалась система магистратского права.

Наконец, нередко в качестве источника права сами римские юристы приводят эквитас (aequitas), т.е. справедливость. Римское понятие «справедливость» иногда определяют как принцип равенства всех перед законом (например, в законах XII таблиц записано: «Привилегий пусть не испрашивают»). Несомненно, что это соображение входит в понятие «справедливости», но только этим оно не исчерпывалось. Понятие справедливости как источника права включало в себя принципы морали, социальной политики, нравственности и т.д. В материальном смысле этот принцип не являлся источником права, он скорее, был тем критерием, который обосновывал применение (неприменение) существующей нормы и разработку новой.

2.2 Источники классического периода

В период поздней республики в связи с падением роли народных собраний утратили свое значение и законы, принимаемые народными собраниями. Законодательные полномочия перешли к сенату. С I до середины III вв. н.э. сенатусконсульты являлись основной формой законодательства. В сенатусконсультах нередко давались лишь общие принципиальные положения, а затем предоставлялось преторам указать в эдикте средства их практического осуществления, так что некоторые сенатусконсульты можно назвать неоформленными законами.

По мере укрепления императорской власти принимали силу закона распоряжения императора, или конституции (constitutions). В начале III в. римский юрист Ульпиан подчеркивал: «То, что угодно принцепсу, имеет силу закона. То, что император постановил, несомненно, является законом». Императорские конституции были четырех видов: 1) эдикты — общие распоряжения императора, обращенные ко всему населению Рима; 2) мандаты — инструкции, адресуемые должностным лицам (императорским чиновникам, правителям провинций и т.д.); 3) декреты — решения по судебным делам, которые рассматривались императором; 4) рескрипты — императорские распоряжения по отдельным вопросам, с которыми к нему обращались римские граждане и магистраты. Особую роль играли декреты и рескрипты, поскольку они толковали нормы права.

В эпоху принципата одновременно с усилением власти принцепсов и возрастанием их законодательных полномочий стала терять значение деятельность преторов. Этому в немалой степени способствовало и то, что уже сформировались основные типы исков и способы защиты права. Преторский эдикт не нуждался в разработке, он приобрел застывшую форму. В первой половине II в. по указанию императора был составлен окончательный текст преторского эдикта.

Самостоятельной формой правообразования в классический период являлась деятельность юристов.

Разделение труда на физический и интеллектуальный способствовало развитию в Риме литературы, философии, архитектуры, искусства и, особенно, правовых и военных знаний. Большим успехам римлян в правовых и военных знаниях способствовало само римское государство, поддерживающее стремление к изучению права и военной науки и обеспечивающее блестящую политическую карьеру представителям этих наук.

Юристами в древнейшую эпоху были понтифики — жрецы культа Юпитера, составлявшие особую «касту». Они толковали закон, не посвящая массы в свои юридические тайны. По преданию некий Флавий (писец демократического реформатора Аппия Клавдия) похитил и обнародовал собрание формуляров или трафаретов исковых производств, а также календарь, содержащий указание, в какие дни можно вести судебные дела и даже издал отдельный юридический сборник, получивший (по его имени) название ius Flaianum, тем самым сделав доступной для светских лиц тайну жрецов. Правда, историки ставят под сомнение существование такого сборника, во всяком случае, до наших дней он не сохранился.

Позже первый консул из плебеев Тиберий Корунканий сделал свои консультации публичными, и юриспруденция окончательно стала светской.

Большинство римских юристов принадлежали к элитному сословию общества, занимали высокое служебное положение. Благодаря своему положению в обществе и выдающемуся качеству даваемых консультаций римские юристы имели большой авторитет и влияние. Не имея законодательной власти, своей консультационной практикой римские юристы непосредственно влияли на развитие права авторитетом своих научно-практических заключений. Придавая своими толкованиями определенный смысл закону, юристы в своей практике фактически создавали нормы, приобретшие затем авторитетность, граничившую с обязательностью. Такая деятельность юристов, по существу имевшая назначение помогать применению норм права, фактически стала самостоятельной формой правообразования.

Деятельность юристов сводилась главным образом к:

) консультациям обращающихся за юридической помощью граждан (respondere);

) редактированию деловых бумаг, прежде всего договоров, имевших особое значение или сложных по фабуле, соответственно их закону и пр., а также исков, заявляемых преторам (cavere);

) руководству юридическими действиями сторон (без их непосредственной защиты в суде (agere).

Результатом этой, достаточно ограниченной, деятельности республиканских юристов, по словам Помпония, стало появление в Риме, наряду с цивильным правом, права, созданного толкованием знатоков.

Правотворческий характер и формальное признание деятельность юристов получила в эпоху принципата (I-III вв. н.э.). В этот период римская юриспруденция достигла своего расцвета (это эпоха классического права).

Принцепсы были заинтересованы в сохранении авторитета юристов, т.к. они в большинстве случаев поддерживали и проводили политику действующего принцепса. Начиная с Августа, принцепсы стали предоставлять наиболее выдающимся юристам особое право давать официальные консультации. Такие заключения были обязательными для судьи.

Сила римских юристов, творчество которых сохранило свое значение в течение многих веков, заключалось в неразрывной связи науки и практики. Их мнения являются своего рода образцом истолкования и интерпретации правовых явлений. Для характеристики деятельности римских юристов показательны, например, следующие афоризмы: «не следует, исходя из общего, отвлеченного правила, черпать, создавать конкретное право; наоборот, нужно, основываясь на существующем, живом праве, строить общую форму» (D.50.17.1, Paulus) или «неправильно давать ответы, консультации или решать дело, не имея в виду всего закона, а принимая во внимание только какую-нибудь его часть» (D.1.3.24, Celses).

Научно-литературные произведения римских юристов, дошедшие до нас в незначительной части, можно условно разделить на следующие категории:

) произведения, посвященные разработке цивильного права (в противоположность преторскому);

) комментарии к преторскому эдикту;

) дигесты, объединявшие цивильное и преторское право — «дигест», т.е. «собранное»;

) учебники — институции. Наибольшей популярностью пользовались институции Гая; далее сборники правил, сборники мнений;

) сборники казусов под заглавием «Вопросы» (Цельза, Помпония и др.), «Ответы» (Папиниана) и прочее. Также римскими юристами было написано много монографий по специальным вопросам.

В тесной связи с практикой римские юристы обучали молодых людей, желавших посвятить себя юридической деятельности. Молодые юристы, с одной стороны, слушали теоретический курс права (эта форма обучения обозначалась словом instituere, поэтому учебники права стали называться Институциями), а с другой стороны, присутствовали при консультациях, даваемых их учителями.

Для римской теоретической юриспруденции характерно наличие двух школ или направлений:

− первая — сабинианцы. Основателем ее был Капитон. Название Сабинская школа получила по имени ученика Капитона — Сабина;

− вторая — прокулианцы. Ее основателем был Лабеон. Свое название эта школа получила по имени Прокула — ученика Лабеона.

Первую школу принято считать консервативной, а вторую — прогрессивной, хотя об обеих школах известно крайне мало.

Среди ученых существует распространенное мнение, что с переходом к абсолютной монархии развитие римской юриспруденции утрачивает творческий характер. Начиная с IV века, юристов используют уже не в качестве творцов права, а на должностях императорских чиновников. Показателем упадка является закон (первой половины V века) о цитировании юристов: вместо былого творческого решения возникающих в жизни вопросов теперь применяют механические ссылки на выдающихся юристов, мнения которых признаны по этому закону обязательными. К ним относились Гай, Папиниан, Павел, Ульпиан и Модестин, а также те юристы, на которых ссылались в своих работах эти пять авторов.

Итак, юристы вырабатывали формулы для юридических действий, давали консультации частным лицам по юридическим вопросам и по ведению дел в судах. Осуществляя консультационную деятельность, они решали казусы и восполняли пробелы в праве. Юридические решения конкретных вопросов приобретали обязательное значение и стали распространяться на аналогичные ситуации. В конце II — начале III в. римская юриспруденция достигла своей вершины. Фактически частное право в этот период получило свою законченную форму. В большей степени существенная развитость структуры и институтов права, высокий уровень техники выражения правовых норм и обоснованность правовых решений, точность формулировок и лаконичность — результат правотворчества юристов в классический период.

С завершением классического периода наступили существенные изменения как в развитии римской юриспруденции, так и в формировании других источников римского частного права.

2.3 Источники постклассического периода

В период домината распоряжения императора стали играть роль важнейшего источника права. Законодательная власть императора рассматривалась уже как проявление божественной воли самого императора. Выраженная в законе воля первого лица в государстве приобрела тем самым безусловную направленность.

С конца III в. сенат потерял свои законодательные полномочия. Еще раньше, с середины III в., утратила свое значение как источник права деятельность юристов. Юристы уже не создавали правовых конструкций и превратились в чиновников, исполнявших волю императора. В 426 г. был принят закон, согласно которому обязательную силу по вопросам права имели лишь сочинения пяти юристов: Гая, Папиниана, Павла, Ульпиана и Модестина.

В условиях кризиса и разложения рабовладельческого общества к концу III в. развитие частного права приостановилось. В результате стирания границ между цивильным и преторским правом, с одной стороны, и «правом народов» — с другой, образования единой системой права были созданы условия для систематизации римского права. Первая систематизация была проведена частными лицами. В конце III в. вышли три кодекса — Гермогениана и Грегориана. В 438 г. была проведена первая официальная систематизация, издан кодекс Феодосия. В период с 528 по 534 гг. группа юристов под руководством Трибониана провела большую кодификационную работу и создала три крупных сборника права (Институции, Дигесты и Кодекс), включавших несколько десятков книг. После этих кодификационных работ император Юстиниан издал ряд законов под названием «Новеллы» (т.е. новые законы). В XII в. полная кодификация Институций, Дигест и Новелл получила название «Свод гражданского права» (Corpus juris Civilis).

Институции были составлены в 533 г. на основе подобных сборников юристов, прежде всего юристов, прежде всего Гая. Институции имели силу закона, на них могли ссылаться судьи при вынесении решений. Одновременно они являлись элементарным учебником права. В Институциях они являлись элементарным учебником права. В Институциях излагались основные положения о лицах, вещах и юридических действиях. Источник состоял из четырех книг, разделенных на титулы, титулы впоследствии были разделены на параграфы. Книга первая была посвящена праву в целом, правовому положению лиц семейному праву — вещам и вещному праву, третья — наследованию, договорам и обязательствам, четвертая — деликтам и искам.

Дигесты (пандекты) были составлены в 530-533 гг. Это были выдержки из сочинений 40 юристов. Одну треть всего объема Дигест составляли извлечения из сочинений Ульпиана, одну шестую — из сочинений Павла.

Дигесты были разделены на пятьдесят книг, книги состояли из титулов, титулы — из фрагментов. Позднее ряд фрагментов был разделен на параграфы. Дигесты регулировали широкий круг общественных отношений.

Кодекс — собрание императорских конституций — был составлен в 529 г. (последняя редакция — 534 г.). Кодекс состоял из двенадцати книг, разделенных на титулы. Титулы объединяли императорские конституции, расположенные в хронологическом порядке. Распоряжения, включенные в каждый титул, были пронумерованы; длинные распоряжения разделены на параграфы. Книги 1, 9-12 были посвящены различным вопросам публичного права (церковного, административного, уголовного), книги 2-8 — частному праву.

Новеллы (кодификации Юстиниана) были составлены в 535-555 гг. и представляли распоряжения Юстиниана. Эти распоряжения не были сведены в официальный сборник. Имелось несколько сборников, составленных частными лицами. Наиболее крупный из них включал 168 новелл, 153 из которых принадлежали Юстиниану. Конституции Юстиниана касались различных вопросов публичного и частного права.

Заключение

Римское частное право — это совокупность норм, регулирующих вопросы имущественных и семейных отношений в римском обществе. Римское частное право регулировало имущественные и некоторые неимущественные отношения; семейные отношения; отношения собственности, права на чужие вещи; обязательственные правоотношения; наследование.

Для римского общества понятие частного права не совпадало с понятием гражданского права, поскольку не все жители Рима были гражданами. Государство минимально вмешивалось в частное право. Основное место занимали условно-обязательные, управомочивающие, разрешающие нормы, т.е. нормы диспозитивные.

Источники римского частного права — это формы и способы выражения и закрепления норм римского частного права.

Обычное право — это древнейшая форма образования римского права. Обычное право — неписаное право, восходящее к обычаям первобытного общества. С развитием цивилизации возникает писаное право в такой его форме как закон, например, «Законы XII таблиц» (V в. до н.э.). Законами были некоторые постановления народного собрания («Закон Петелия» и т.д.). К числу законов следует относить и постановления принцепцов (императоров). Эти постановления носили название «конституции» и были четырех видов: а) эдикты — общие распоряжения, обращенные к населению; б) рескрипты — распоряжения по отдельным делам; в) мандаты — инструкции императоров своим чиновникам; г) декреты — решения по поступающим на рассмотрение императора спорным делам.

Одним из видов источников права являлись эдикты магистратов. Эдикты (программные объявления) преторов, курульных эдилов и других должностных лиц (магистратов) содержали правила деятельности этих должностных лиц.

Источником права была и разнообразная деятельность римских юристов. Юристы составляли формулы различных частноправовых актов, давали советы относительно предъявления иска и порядка ведения возбужденного дела. Благодаря своему авторитету и глубокому пониманию римского права, профессиональные юристы (Лабеон, Прокул, Сабин и др.) оказывали серьезное влияние на развитие римского права.

Список литературы

1. Баринова М.А., Максименко С.Т. Римское частное право: Учебное пособие для вузов. — М.: ЗАО «Юстицинформ», 2006. — 153 с.

. Бартошек М. Римское право: (Понятия, термины, определения): Пер. с чешск. — М.: Юридическая литература, 1989. — 448 с.

3. Кузнецов А.В., Алексеев В.И. Римское право// <http://any-book.org/download/76031.html>

. Лемешко В.М. Римское право: Учебный курс// <http://www.e-college.ru/xbooks/xbook027/book/index/index.html?go=index*title.htm>

. Римское частное право: Учебник/ Под ред. проф. И.Б. Новицкого и проф. И.С. Перетерского. — М.: Юриспруденция, 2000. — 448 с.

. Рябова А.С. Римское частное право: Учебное пособие. — Томск: Томский межвузовский центр дистанционного образования, 2005. — 169 с.

. Черниловский З.М. Римское частное право: Элементарный курс. — М.: Новый Юрист, 1997. — 224 с.

По мнению А. В. Колобова, во второй половине II – первой половине III в. наблюдается рост аппарата провинциального управления, в первую очередь за счет военных, которые наряду с рабами и вольноотпущенниками наместника оказались своеобразными предшественниками профессиональной бюрократии (Легионеры-бенефициарии в управлении провинциями Римской империии // Вестник Пермского университета. 2001, Вып. 1. С. 50).

Ф. Кольба считал, что в созданной после преодоления кризиса III века системе управления государством важнейшими элементами являлись бюрократия и армия, поэтому именно данные институты и были «собственно победителями» («die eigentlichen Gewinner») в борьбе, которая происходила в империи в годы кризиса (Kolb F. Wirtschaftliche und soziale Konflikte im Romischen Reich des 3. Jahrhunderts n. Chr. // Beihefte der Bonner Jahrbucher. — 1977. — Bd. 39. — S. 277).

И. П. Сергеев отмечал, что «бюрократический аппарат римского государства в эпоху Домината численно намного увеличился. Императорские чиновники занимали доминирующее положение во всех сферах жизни империи. Результатом преодоления кризиса III века, таким образом, можно считать, в частности, возрастание значения бюрократии как опоры центральной императорской власти. Но оно было достигнуто не вследствие целенаправленной борьбы чиновников» (Сергеев И. П. Римская империя в III в. н.э. Харьков, 1999. С. 174).

Увеличивающийся аппарат управления империей нуждался в документах, которые бы регламентировали его деятельность. С эпохи Антонина Пия римскими юристами были созданы специальные трактаты, в которых были прописаны обязанности имперских и провинциальных магистратов и чиновников.

Предтечей подобных административных трактатов выступало литературное творчество классических юристов и практическая деятельность римских магистратов.

Наибольшее количество подобных «должностных инструкций» разрабатывалось при правлении Северов, что А. Л. Смышляев объясняет тем, что в конце II — начале III вв. в Риме появляется новое поколение юристов, которые стремились сделать свою карьеру на государственной службе в имперском аппарате управления. Юристы этого времени часто занимали должности советников различных чиновников, а некоторые дослуживались до должностей высших префектов (Смышляев А. Л. Септимий Север и римская юриспруденция // Правоведение. 1975. № 3. С. 62-64).

Юристы и чиновники в основном были выходцами из всаднического сословия, из которого зачастую и комплектовался бюрократический аппарат империи. Государство предоставляло чиновникам большую свободу действий и для регуляции этих действий и нужны были «должностные инструкции» (Dell Oro A. I libri de officio nella giurisprudenzaromana. — Milano, 1960. P. 84).

А. Л. Смышляевым указывается на тот факт, что как правило, подобные инструкции были небольшими по объему и предназначались сугубо для практического руководства. В целом все административные трактаты представляли собой единый комплекс нормативно-правовых актов, который отличали особый стиль, объем, круг лиц, на которых он распространялся, и особенность регулируемых отношений (Смышляев А. Л. Трактаты римских юристов об обязанностях наместника провинции // Древнее право. IVS ANTIQVVM. 1997. № 1 (2). С. 66).

Трактаты-сборники инструкций III в. были в некоторой степени избавлены от казуистичности, в них, авторы, как правило, рассматривали только характерные ситуации и случаи, наиболее часто возникавшие на практике. Составители этих инструкций были хорошо знакомы со всеми тонкостями государственно-правовой жизни и принимали активное участие в составлении императорских указов и постановлений, а, следовательно, обладали достаточным опытом практической деятельности и необходимым авторитетом для написания инструкций для римских чиновников различного ранга.

Подобные трактаты в основном писались на основе императорских установлений, представляя собой интерпретацию императорских указов, изложенных языком, понятным, как самим чиновникам, так и простым жителям империи, что должно было внести максимальную ясность и прозрачность в вопросы управления и значительно упростить его.

В первую очередь, известны два подобных трактата — члена императорского совета при Антонине Пие и при Марке Аврелии — Ульпия Марцелла — «Об обязанностях консула», в котором автор раскрывал юрисдикцию консулов и юриста и советника Александра Севера — Венулея Сатурнина — «Об обязанностях проконсула» (Venuleius. № 42-51 // Palingenesia iuris civilis / Ed. J. Lenel. Lipsiae, 1888-1889. V. 1-2; Crook J. Cjnsilium principis. Imperial counsels and counselors from Augustus to Diocletian. Cambridge, 1955. P. 71.)

Значительна деятельность Папиниана на поприще составления подобных трактатов-инструкций, из которых сохранился лишь один фрагмент, включенный в Дигесты, где автор излагает обязанности городских магистратов по поддержанию чистоты и порядка на улицах и рынках римских городов (D. 50. 6. 7.). Моммзен указывал на единственность подобного сочинения, посвященного обязанностям городских магистратов империи, остальные же трактаты, по его мнению, касались обязанностей представителей высшей администрации (Mommsen Th. Das romische Staatsrecht. Leipzig, 1887. Bd. 2. S. 603).

А. Л. Смышляев делит все сочинения по административному праву на две группы: к первой относятся трактаты, в которых излагаются инструкции о служебных обязанностях высших чиновников центрального аппарата управления, проходивших службу непосредственно в Риме. Вторую группу составляют трактаты с инструкциями должностным лицам провинциальной римской администрации (Смышляев А. Л. Трактаты римских юристов об обязанностях наместника провинции. С. 65.).

Сочинения первой группы можно разделить на трактаты-инструкции, посвященные служебным обязанностям римских магистратов, должности которых существовали еще в республиканский период и на трактаты, посвященные чиновникам имперской администрации — высшим префектам, должности которых были созданы еще в период раннего принципата.

К первой группе относятся трактаты-инструкции Юлия Павла и Ульпиана «Об обязанностях претора по опеке»; сочинения Ульпиана De officio consulis (Об обязанностях консула), De officio consularium (Об обязанностях консуляров) и De officio quaestorius (Об обязанностях квестора). А. Л. Смышляев отмечает, имеется точка зрения, что Юлию Павлу принадлежат три трактата «Об обязанностях претора по опеке»: De officio praetoris tutelaris (Об обязанностях претора по опеке), De excusationibus tutelaris (Об освобождении от опекунства) и De iurisdictione tutelaris (О юрисдикции претора по опеке). В тоже время, другая точка зрения исследователей — дошедшее до нас – это три фрагмента одного и того же сочинения. Аналогично рассматривается и трактат Ульпиана, от которого также дошли фрагменты De excusationibus (Об освобождении от опеки) (Смышляев А. Л. Трактаты римских юристов об обязанностях наместника провинции. С. 65).

Ко второй группе трактатов относятся сочинения Ульпиана и Павла De officio praefecti urbi (Об обязанностях префекта города), De officio praefecti vigilum (Об обязанностях префекта вигилов), трактат Аврелия Аркадия Хиризия De officio praefe praetorio (Об обязанностях префекта претория), написанный на рубеже III-IV вв. К этой же группе относят трактаты об обязанностях наместника провинции — сочинения Павла и Ульпиана De officio proconsulis (Об обязанностях проконсула) и трактат Эмилия Марка De officio praesidis (Об обязанностях презида).

Обязанностям чиновников провинциальной администрации посвящены работы Павла De officio assessorum (Об обязанностях асессоров) и Ульпиана — De officio curatoris rei publicae (Об обязанностях куратора города).

Таким образом, с зарождением и развитием регламентации деятельности чиновников в Римской империи можно говорить в полной мере о возникновении бюрократии в классическом ее понимании.

Источник:

Дрязгунов К. В.
Специально для проекта «Римская Слава».
Использование данного произведения возможно только с письменного разрешения автора.

…

Покровский И.А. История римского права

« Предыдущая | 
Оглавление
 | Следующая »

3. Наконец, capitis deminutio minima происходит тогда, когда меняется семейное положение лица, а это возможно в следующих видах: а) persona sui juris превращается в persona alieni juris: лицо семейно самостоятельное усыновляется кем-либо (arrogatio); женщина, не подчиненная ничьей власти, выходит замуж (conventio in manum); b) persona alieni juris переходит из-под власти одного paterfamilias под власть другого: сын отдается кому-нибудь в усыновление (adoptio) и т.д.; c) наконец, сюда же относится классическими юристами и тот случай, когда persona alieni juris посредством искусственного акта mancipatio делается persona sui juris — например, сын освобождается своим отцом из-под его власти (emancipatio). По существу, в этом последнем случае происходит не умаление status, а напротив — его усиление: сын делается полноправным субъектом; если же классические юристы и в этом случае усматривали capitis deminutio, то лишь по традиции — потому, что для достижения такого результата сын должен был подвергнуться троекратной (для формы) продаже in mancipium, то есть хоть на мгновение должен был стать in servilem condicionem[586] (Gai. 1. 162). То же соображение имеет значение и для случая b. Результатом capitis deminutio minima является полный разрыв прежних семейных (агнатических) связей со всеми вытекающими из них правами (наследования и т.д.). Если лицо, доныне семейно самостоятельное, превратилось в persona alieni juris, то все его имущество переходит к его новому домовладыке, но долги и здесь jure civili погашаются; претор, однако, дает кредиторам restitutio in integrum, то есть предоставляет им иски против самого capite minutus с фикцией «ac si capite deminutus non esset»[587]; вследствие этих исков новый домовладыка должен будет либо уплатить, либо выдать имущество capite minutus для удовлетворения (Gai. 3. 84, fr. 2. 1. D. 4. 5).

Помимо трех основных status, полнота гражданской правоспособности предполагает еще состояние гражданской чести — status inlaesae dignitatis (fr. 5. 1. D. 50. 13). Лица, в силу тех или других причин опороченные, подвергаются гражданскому бесчестью (existimatio minuitur) и ограничиваются в некоторых правах. В истории римского права гражданское бесчестье встречается в нескольких видах.

Древнейший вид — intestabilitas. Законы XII таблиц постановляли: «Qui se sierit testarier libripensve fuerit, ni testimonium fatiatur, improbus intestabilisque esto»: кто будет свидетелем (или libripens’ом) при заключении сделки и потом откажет в своем свидетельстве (в случае спора), да будет improbus intestabilisque. Последнее обозначало, что такой человек впредь не только не может быть свидетелем у других, но и сам не может никого приглашать к себе в свидетели. А так как почти все сделки древнего права совершаются при участии свидетелей, то указанное ограничение по существу создавало полную юридическую недееспособность. С постепенным исчезновением старых формальных сделок этот вид гражданского бесчестья утратил свое значение.

Римские магистраты в пределах своей компетенции также при разных обстоятельствах обращали внимание на гражданскую беспорочность лица, не допуская к тем или другим функциям людей с сомнительной в том или ином отношении репутацией. Так создался институт ignominia или infamia. Цензоры, контролеры нравов по преимуществу (regimen morum), по своему усмотрению могли то или другое лицо вычеркнуть из списка сенаторов, из всаднических центурий и т.д. Консулы, руководя выборами в магистраты, могли отказать лицу, по их мнению, себя опорочившему, в выставлении его кандидатуры. Преторы также могли не допускать к выступлению перед ними на суде.

В то время как контроль цензоров и консулов с падением республики исчез, преторская infamia сделалась прочным институтом гражданского права. Она наступает в одних случаях непосредственно в силу тех или других обстоятельств (бесславное удаление в отставку из легионов, заключение двойного обручения и т.д. — так называемая infamia immediata), а в других случаях является результатом обвинения лица в известных процессах (в judicia publica, по actio furti, vi bonorum raptorum, injuriarum, doli, pro socio, tutelae, mandati, depositi[588]; все эти иски называются поэтому исками инфамирующими — actiones famosae, а самая infamia здесь есть так называемая infamia mediata). Лицо, подвергнувшееся infamia, лишается права быть избранным в общественные должности (например, в декурионы), быть опекуном, выступать на суде в качестве представителя за других (procurator) и т.д.

Наконец, вне пределов infamia, регулированной преторским эдиктом, некоторые профессии (ремесло актера, проститутки и некоторые другие) накладывали на лиц, к ним принадлежавших, также пятно известного общественного презрения — так называемого turpitudo, что также отзывалось на их юридическом положении (см., например, § 81).

§ 51. Status controversia

То или другое состояния лица, status, может стать предметом спора. Поскольку этот спор имеет значение для публичных прав, он будет разрешаться соответствующей властью в порядке административного производства: если, например, кто-либо пожелает выставить свою кандидатуру в магистраты и будет сделано заявление о том, что кандидат — libertinus, то разобраться в этом — дело магистрата, руководящего выборами. Поскольку же спор о status имеет значение для тех или других гражданских правоотношений, он подлежит компетенции гражданских судов.

1. Спор о свободе, status libertatis, может возникнуть двояким образом: а) Кто-либо заявляет претензию, что человек, который живет в настоящий момент как свободный, в действительности есть его раб. Тогда процесс осуществлялся в древнейшее время в форме vindicatio in servitutem: истец, накладывая на предполагаемого раба vindicta перед магистратом, произносит формулу обыкновенной vindicatio — «hunc ego hominem ex Quirtium meum esse aio». Если виндицируемый желает оспаривать, то он должен заручиться каким-либо заступником, который называется assertor in libertatem и который займет затем роль ответчика, заявив contravindicatio: «aio hunc hominem liberum esse». Сам же виновник спора стороною в процессе явиться не может, подобно тому, как не может быть ею должник, подвергающийся manus injectio. b) Второй случай — обратный: лицо, являющееся чьим-либо рабом, узнает, что оно в действительности свободно; здесь также должен выступить assertor, который начнет против господина иск в форме vindicatio in libertatem: наложив vindicta, заявив «aio hunc hominem liberum esse». Дальнейший процесс в обоих случаях будет идти в форме legis actio per sacramentum, причем ввиду особой важности предмета спора и необходимости лучших гарантий для лиц, свобода которых оспаривается, для этих исков были установлены некоторые особые положения. Прежде всего споры эти подлежат компетенции особой постоянной коллегии — decemviri stlitibus judicandis; кроме того, сумма sacramentum во всех случаях — низшая, 50 ассов (Gai. 4. 14); на время процесса человек, составляющий предмет спора, должен рассматриваться как свободный («vindicias dato secundum libertatem»); наконец, в отличие от обыкновенных исков процесс о свободе может быть возобновляем несколько раз («quotienscum-que vellet quis»[589]). С переходом к формулярному процессу словесная vindicatio in servitutem или in libertatem была заменена производством per formulam, хотя строение этой формулы неясно. Но необходимость ассертора продолжает сохраняться не только в формулярном процессе, но и позже — в эпоху производства экстраординарного; только Юстиниан отменил этот остаток глубокой старины (c. un. 7. 17).

2. Спор о status civitatis, как самостоятельный спор, подлежал решению магистратов в порядке административной causae cognitio[590]; в гражданском же суде он мог возникнуть лишь incidenter[591], при решении вопроса о бытии или небытии того или другого цивильного отношения.

3. Спор о status familiae в подлинном смысле мыслим лишь в том случае, когда кто-либо претендует на качество paterfamilias, между тем как другое лицо заявляет о своей patria potestas на него.

Споры этого рода, разумеется, были редки, но в древнейшее время, вероятно, и здесь необходим был assertor. В тех же случаях, когда два лица претендуют на patria potestas по отношению к одному и тому же человеку, мы будем иметь не спор о status, а спор о праве patria potestas. Такой спор в древности также шел в форме vindicatio (filii). Преторский эдикт, однако, установил средство более удобное — interdictum de liberis exhibendis и interdictum de liberis ducendis (tit. D. 43. 30).

II. Лица юридические

§ 52. Возникновение и развитие юридических лиц

Создание идеи юридического лица как самостоятельного субъекта гражданского права, самостоятельного центра хозяйственной жизни составляет одну из крупнейших заслуг римского права; только через него эта юридическая форма вошла в оборот нового европейского права. Но в самом Риме эта форма союзной организации вырабатывалась медленно и на всем протяжении римской истории.

Несомненно, уже древнеримскому, как и всякому древнему быту вообще, свойственны известные союзные образования, имеющие внешнее сходство с юридическими лицами — общее имущество, внутреннюю организацию и т.д.; но эти внешние признаки отнюдь не свидетельствуют о том, что эти союзные образования рассматриваются уже под углом зрения гражданских юридических лиц. Идея юридического лица вообще для примитивного юридического мышления недоступна.

Старое римское jus Quiritium предполагало в качестве субъектов, носителей квиритских прав только отдельных лиц, отдельных quirites. Все отношения, не приуроченные к отдельным лицам, регулировались иными нормами и охранялись иными средствами, чем те, которые применялись между одиночными cives.

Так, прежде всего огромное значение в хозяйственной жизни уже в старом Риме имело имущество государственное: мы знаем, например, какую большую роль играли государственные земли — ager publicus. Но все эти государственные земли, государственные рабы (sеrvi publici) и т.д., словом, все эти res publicae[593], еще по воззрениям классических юристов, суть res extra commercium, то есть находятся вне обычных гражданских отношений. Они суть вещи populi Romani[594], но не в том смысле, чтобы populus Romanus представлялся их обыкновенным собственником, как наша казна; отношение populus к ним не есть обычное dominium ex jure Quiritium; это отношение особого рода: res publicae принадлежат всем вообще, но никому в частности. Нет субъективных прав на них, а есть только объективное управление ими в интересах народа. Это управление находится в руках представителей власти — сначала царя, затем республиканских магистратов (консулов, цензоров, квесторов и т.д.), — и совершается оно не по началам квиритского права, а по началам права публичного. Вследствие этого, если задачи управления приводят к сдаче тех или других вещей в пользование частным лицам (например, к отдаче участков из ager publicus в аренду за известный оброк — vectigal), то сделки магистрата с этими последними в принципе отнюдь не являются договорами обычного гражданского права и потому свободны от форм, необходимых для этих договоров. Так же точно, если по поводу этих договоров (leges contractus, leges locationis и т. д) впоследствии возникают какие-нибудь недоразумения и споры между магистратом и контрагентом, то все эти споры подлежат не обычному гражданскому суду (legis actio), а административному разбирательству магистрата. Не идея регулирования и охраны чьих-либо субъективных прав, а идея управления имуществом, никому, в частности, не принадлежащим, определяет собою всю данную обширную область отношений. И государственная казна — aerarium — является на этой стадии не субъектом прав, не юридическим лицом, а только складочным местом для государственных ценностей.

В аналогичном положении находятся имущества рода (gens) и древних государственных подразделений — курий, триб и т.д. Земли рода, поскольку они не состоят в частном обладании отдельных домовладык, находятся в общем пользовании gentiles[595], регулируемом родовым управлением. Имущество курий и триб есть лишь специальное имущество государства в описанном выше смысле.

Изъяты из обычного квиритского оборота и вещи, предназначенные для служения религиозным потребностям — res sacrae (храмы, жертвенные сосуды и т.д.), res religiosae (места погребения) и res sanctae (вещи, поставленные под особую защиту богов, — городские стены и т.п.). Они также res commercium, ибо они — res divini juris[596]. На них также не может быть чьих-либо субъективных прав; их неприкосновенность охраняется в публичном порядке магистратами и в сакральном порядке приставленными к ним коллегиями жрецов. Но эти коллегии жрецов отнюдь не являются субъектом прав на сакральное имущество: они только органы наблюдения и управления.

Уже в самое древнее время мы встречаем в Риме разнообразные частные корпорации. Таковы — союзы с религиозными целями (sodalita-tes, collegia sodalicia) и союзы профессиональные различных ремесленников (pistorum, fabrorum[597] и т.д.). О таких частных корпорациях упоминается уже в законах XII таблиц: по свидетельству Гая, они предоставляли членам collegia sodalicia (sodales) создавать для себя правила и уставы, лишь бы эти уставы не противоречили закону. В период республики таких частных корпораций развивается множество: появляются корпорации apparitorum (низших служителей при магистратах), корпорации взаимопомощи (похоронные — collegia funeraticia) и т.д. Все эти корпорации имеют, конечно, известную организацию и известное общее имущество — общую кассу (arca communis), но это имущество юридически рассматривается или как имущество всех отдельных членов (по правилам товарищества, societas) в известных долях, или как имущество одного из них — того, кто является казначеем. Вовне корпорация как единство, как особое юридическое лицо не выступает: третьи лица имеют дело только с отдельными членами.

Таким образом, те потребности, которые в развитом праве удовлетворяются при помощи фигуры юридических лиц, в древнейшее время, в неразвитом гражданском обороте, удовлетворяются иными средствами. Но мало-помалу эти средства оказываются недостаточными: с развитием экономической жизни чувствуется необходимость создать во всех описанных случаях некоторый единый экономический центр, обособленный от тех или других отдельных физических лиц и наделенный способностью к самостоятельной юридической деятельности.

Влияние этой необходимости сказывается уже в период республики на положении имуществ государственных. Populus Romanus, правда, еще смутно начинает рассматриваться уже не как неопределенная совокупность всех, а как известное единство; магистрат действует от имени этого единства — народа как его орган, его представитель: все сделки, заключенные им с частными лицами, управомочивают и обязывают не его лично, а весь народ как таковой. По мере того как римскому государству приходилось фактически все чаще и чаще спускаться в сферу обычного имущественного оборота, становиться в договорах и спорах на одну доску с privatae personae[598], его положение все более и более должно было уравниваться с положением этих последних. Публично-правовой характер отношений государства к частным лицам постепенно сглаживался, как в сделках, так и в процессе. Подобно правам частных лиц, начинает зарождаться представление о субъективных правах народа как единства на принадлежащее ему имущество. Конечно, все это еще только в зародыше, и отношения государства к частным лицам даже в конце республики проникнуты еще особым характером, — но известное движение в сторону представления о казне как об особом юридическом лице все же заметно.

Аналогичное движение наблюдается и в жизни частных корпораций. Имущество корпорации рассматривается принципиально как общее имущество всех членов по началам товарищества; но уже для того, чтобы придать корпорации устойчивость, допускается установление в уставе принципа нераздельности этого общего имущества: отдельные члены не могут потребовать выдела своей части, уход одних членов и вступление других на общем имуществе не отзывается. Благодаря этому практически создается известная обособленность имущества от его юридических субъектов, фиксирование его вокруг известного, еще не выраженного центра.

Все эти смутные поиски фигуры юридического лица нашли себе, наконец, и первое разрешение. Во второй половине республики, как известно, в составе римского государства оказалось немало новых единиц, за которыми было признано право на внутреннее самоуправление. Это — городские общины, муниципии, которые ранее составляли самостоятельные государства (civitates liberae), но которые были затем наделены правами гражданства и инкорпорированы. При этой инкорпорации вместе с самоуправлением за ними была признана и хозяйственная самостоятельность. Часто это были цветущие торговые города, обладавшие своим большим имуществом и своим сложным хозяйством (например, греческие колонии Южной Италии — Тарент и т.д.). Быть может, кое-где (например, в греческом праве) эти города уже рассматривались в имущественном обороте как особые юридические лица.

Во всяком случае, инкорпорация с предоставлением хозяйственной самостоятельности поставила перед римским правом вопрос о том, как организовать участие этих общин в гражданском обороте, какому суду их подчинить и т.д. Вопрос этот был решен в смысле подчинения их обыкновенному гражданскому праву и обыкновенному гражданскому суду: претор в своем эдикте признал за муниципиями право искать и отвечать на суде через своих представителей — муниципальных магистратов или особых actores, назначаемых ad hoc декретом муниципального сената. Этим была признана в принципе гражданская и процессуальная правоспособность муниципий как особых субъектов прав, как некоторого самостоятельного юридического единства, способного наравне с singulae или privatae personae обладать правами и защищать их в обычных формах суда. Решительный шаг был сделан, юридическое лицо было создано, хотя оно далеко еще не обладает на первых порах всеми атрибутами этого последнего.

В сношениях с частными лицами — при заключении сделок и т.д. — муниципии действуют также через своих представителей — магистратов, или actores, но значение действий этих представителей для общины долго остается еще невыясненным. Долго еще сказывается старое воззрение, что обязательство представителя (например, совершенный им в интересах общины заем) создает для контрагента только личный иск против него, а не против общины. До самого конца римское право остается на той точке зрения, что за деликты своих представителей община не отвечает: «quid enim municipes dolo facere possunt?»[599] — восклицал Ульпиан (fr. 15. 1. D. 4. 3). Еще среди классических юристов дебатировался вопрос, могут ли муниципии быть субъектом владения — possessio (fr. 1. 22 и fr. 2. D. 41. 2). Несмотря на принципиальное уравнение муниципий с privatae personae, юридические отношения их в значительной степени модифицируются некоторыми публично-правовыми элементами. Но во всяком случае муниципия как юридическое лицо уже не возбуждает сомнений: «civitates enim privatorum loco habentur»[600], — говорит Гай (fr. 16. D. 50. 16).

Выработанный в применении к муниципиям принцип юридического лица переносится затем на различные частные корпорации, collegia: последние начинают наделяться гражданской правоспособностью «по образцу муниципий» — «ad exemplum rei publicae» (fr. 1. 1. D. 3. 4). Первым шагом и здесь было признание в преторском эдикте за ними права искать и отвечать на суде через своих представителей. За этим первым шагом последовали дальнейшие, хотя правоспособность корпораций в некоторых отдельных отношениях все же осталась более узкой, чем правоспособность муниципий. Так, например, в то время, как муниципии уже издавна могли получать по завещательным отказам (легатам), коллегиям это право было даровано лишь сенатским постановлением времени императора Марка Аврелия (fr. 20. D. 34. 5), в то время как муниципии уже в классическом праве могли быть назначаемы наследниками, коллегии даже в юстиниановском праве нуждаются для получения этого права в специальной привилегии (с. 8 С. 6. 24: «collegium, si nullo speciali privilegio subnixum sit, hereditatem capere non posse»[601]). Но все это были лишь отдельные ограничения; в принципе же корпорация трактуется как особое юридическое лицо, могущее иметь права и вступать в юридические отношения. В противоположность прежнему воззрению, классические юристы определенно проводят мысль о полной обособленности corpus или universitas от отдельных лиц, его составляющих: «In decurionibus vel aliis universitatibus nihil refert, utrum omnes idem maneant, an pars maneat, vel omnes immutati sint»[602] (fr. 7. 2. D. 3. 4); «Siquid universitati debetur, singulis non debetur, nec quod debet universitas, singuli debent»[603] (fr. 7. 1. D. 3. 4); раб, принадлежащий корпорации, есть не «servus plurium, set corporis» (fr. 16. D. 50. 16).

---

Примечания:

[586]  In servilem condicionem –
«в положение раба». (Пер. ред.)

[587]  Ac si capite deminutus
non esset – «как если бы он
не был подвергнут capitis deminutio». (Пер. ред.)

[588]  По actio furti, vi bonorum raptorum,
injuriarum, doli, pro socio, tutelae, mandati, depositi – по искам в
отношении кражи, грабежа, нанесения личной обиды, злоумышленного обмана при
сделках, нарушения договоров товарищества, поручения, хранения, недобросовестного
поведения в качестве опекуна. (Прим. ред.)

[589]  Quotienscumque vellet quis –
«сколько раз кто ни захочет». (Пер. ред.)

[590]  Causae cognitio – «выяснение
дела». (Пер. ред.)

[591]  Incidenter – «по ходу дела».
(Пер. ред.)

[593]  Res publicae – здесь: государственные
имущества. (Прим. ред.)

[594]  Populi Romani – «римского народа».
(Пер. ред.)

[595]  Gentiles – членов рода. (Прим.
ред)

[596]  Res divini juris – «вещи божественного
права». (Пер. ред.)

[597]  Pistorum, fabrorum – хлебопеков,
мастеров по дереву и металлу. (Прим. ред.)

[598]  Privatae personae – «частными
лицами». (Пер. ред.)

[599]  Quid enim municipes dolo facere possunt? –
«ведь что могут совершить муниципии со злым умыслом?» (Пер. ред.)

[600]  Civitates enim privatorum loco habentur –
«ведь общины находятся в положении частных лиц». (Пер. ред.)

[601]  Collegium, si nullo speciali privilegio
subnixum sit, hereditatem capere non posse – «коллегия, не получив специальной
привилегии, не может принимать наследство». (Пер. ред.)

[602]  In decurionibus vel aliis universitatibus
nihil refert, utrum omnes idem maneant, an pars maneat, vel omnes immutati
sint – «в отношении декурионов или других совокупных объединений не касается,
остались ли все, или остается часть, или весь состав сменился [то есть объединение
остается тем же самым]». (Пер. ред.)

[603]  Siquid universitati debetur, singulis
non debetur, nec quod debet universitas, singuli debent – «если что причитается
корпорации, отдельным [ее членам] это не причитается, и что должна корпорация,
не должны ее отдельные члены». (Пер. ред.)

« Предыдущая | 
Оглавление
 | Следующая »